Во дворце правительницы Дома ветра было прохладно, и пахло цветами, но даже сквозь цветы чувствовался запах недалёких пожарищ. Хранительница Аладриэль сидела на троне из веток дуба, и обдумывала донесения дозорных. Армии демонов под командованием Шил-Арона, сатира из Восьмого Мира, приближаются к её границе. Аладриэль не так давно правила своим домом, но понимала, что их сил не хватит на то, чтобы отбить атаку трёх тысяч демонов, адских гончих, сатиров и бесов. Она посмотрела в окно, за окном простирались леса. ЕЁ леса, которым скоро суждено сгореть в дьявольском огне. В другом конце комнаты стоял Дайнин – молодой Мастер, юноша в свои неполные двадцать два года ставший одним из лучших бойцов Дома. Дайнин и такие как он будут драться до конца…и полягут за Лес и Честь. Они не такие как, не будь он к ночи помянут, Алексис, бродяга, чей дом уничтожили за пособничество Тьме. Но ей приходится принимать помощь этого подонка, так как сейчас каждый боец на счету. И где он запропастился, сейчас, когда в каждую минуту можно ожидать нападения.
– Дайнин!– эльф поднял голову,– Собирай войска! Готовьтесь к осаде. Магов поторопи…
– Да, моя повелительница.– Дайнин поклонился и исчез в дверях. Понимает. Знает. И готов.
Правительница посмотрела на заранее подготовленный стакан с ядом. Нет, так просто они её не возьмут. Аладриэль толкнула стакан и яд разлился по полу. Она будет драться наравне с мужчинами, и умрёт наравне с ними. Правительница потянула из ножен старый отцовский меч, встала с трона, пару раз взмахнула им, приноравливаясь к весу.
– Какая сцена! Королева, готовая умереть за свой народ! С Вас, моя правительница, только портрет Мести писать.
Аладриэль резко повернулась, выставляя меч перед собой в учебной, академической позиции. Перед ней стоял высокий рыжий, одетый во всё чёрное эльф, с лицом раскрашенным под рожу Аларота, демона Смерти. На поясе у эльфа висела сабля, за плечами, немного сбитый на сторону был одет чёрный плащ, на который налипла грязь и пепел.
– Алексис! О боги! Когда нибудь я тебя убью!
– К счастью я этого не дождусь. Все мы умрём через пару часов, если вы не внемлите моим советам.– Алексис сделал шаг назад и вольготно развалился в кресле первого Советника, что было грубейшим нарушением этикета.
– Бежать? И оставить свою землю на растерзание демонам? Никогда!
– Маги Дома Ястреба нашли способ открыть портал. В другие миры. Но не успели, заклинание одноразовое, а я подумал, что они всё равно скоро умрут…– Алексис мерзко улыбнулся, а Аладриэль похолодела.
– Ты…убил эльфов?–голос повелительницы дрожал от гнева.
– Нет, зачем же? Я оставил им шанс – я просто украл у них свиток с заклинанием. – Алексис улыбнулся ещё более мерзко.
– Я не уйду! Это моя земля, и мой народ!
– Посмотрим.– Тёмный встал, и громко топая, вышел из зала.

В боевом активе Дома ветра было четыре сотни бойцов. Защитных сооружений в их поселении не было, и потому врагов пришлось встречать в поле. А точнее в расселине между двумя скалами, покрытыми лесом. Тут был хоть какой-то шанс задержать врага.
Некоторые бойцы нервно тискали мечи, другие, более закалённые стояли с каменными лицами, третьи молились, громко, в голос. Аладриэль, Алексис, Дайнин, Алукард и ещё несколько бойцов стояли в первом ряду. Все заметно нервничали, лишь Алексис и Алукард оставались более или менее спокойными. Алексис и так потерял всё, что имел, кроме жизни, которую он считал дешевле стакана хорошего вина. Алукард же вообще не думал о предстоящем сражении. Для него всё было решено – Умереть, защищая свой род и земли. Дайнин разминал руки, и злобно скалил зубы, как бы пытаясь напугать несуществующего врага.
Потом был бой. Были орды демонов, сверкание мечей, молнии с небес и дикие, нечеловеческие крики. Дайнин, весь покрытый своей и чужой кровью с распоротой щекой рубил демонов сплеча, как лесоруб дрова. Алукард ловко уклонялся и наносил точечные удары. Алексис смеялся смехом безумца и стоял как плотина на пути демонов. Аладриэль старалась изо всех сил, мешая магию с фехтованием и фехтование с магией. Перед строем всё нарастала и нарастала гора изрубленных, исколотых, раздавленных и сожженных тел. Но в одно мгновение всё изменилось. Строй прорвали на левом фланге, и началась резня. В мгновение ока половина войска эльфов пала… Алексис достаёт из складок плаща какой-то свиток, бросает его на землю, резким движением подхватывает раненого падающего эльфа, наклоняет его над свитком и вскрвает ему горло. Так охотники спускают кровь убитым животным. Аладриэль кричит, но Алексис не слышит. Он громко шепчет какие-то слова. Аладриэль бросается к нему, чтобы остановить это безумие, получает удар в спину и падает на траву. Свет меркнет.

Небо…Солнце…утро…Шелестят листья на деревьях… Пахнет травой и прелой листвой…Журчит ручей…Кто-то тихо поёт…
Небо…оно ведь должно быть затянуто дымом пожаров?
Солнце…Оно должно быть красным от отблесков дьявольского огня?
Утро…но ведь должен быть вечер?
Прелые листья и трава…шум деревьев…но ведь всё должно было сгореть?
Журчит ручей…но ведь ручей должны были высушить демоны
Кто-то поёт…на эльфийском? Но нас ведь всех убили…
Аладриэль пытается подняться, но спину пронизывает боль и она падает от бессилия.
– Лежи, Аладриэль, тебе никто не повредит,–голос Алексиса, но странный. Измученный, уставший. Она поворачивает голову. На поляне, чудесной лесной поляне, где не слышно запаха пожара и смерти лежат эльфы…Дайнин, Алукард… А Алексис сидит. Сидит под деревом и поёт.
– Это не наш мир. Маги Дома Сокола всё-таки смастерили портал. Ты пока лежи. Набирайся сил. А я посторожу.
Он снова запел, выстукивая такт по лезвию сабли. У него не было голоса, но он пел. Он пел песню про стаю волков, которые жили себе в глубине леса, никого не трогали, но пришли охотники и убили всех волков, обвинив их в том, что они едят мясо, а не траву. И вот он сидит и поёт про последнего волка из этой стаи, который тоскливо сидит и воет на луну, вспоминая свою волчицу, с которой они ходили по лесу. К Алексису присоединяется Алукард, кое как вставший с земли, и проковылявший к дереву, где сидит темный. Затем к ним присоединятся Дайнин, тяжко опирающийся на меч. Аладриэль знает, что скоро все они встанут и пойдут, как волки, потерявшие свою стаю. Пойдут в новый мир с открытыми сердцами, и чистыми душами. Но она также знала, что никто из них не забудет, откуда они пришли, и что с ними случилось.

Прошу сильно не матюкать, литератор из меня как из...